Совы и соколы полковника Лаврентьева: гроза оппозиционных митингов в Калининграде занялся разведением хищных птиц

В прошлом году Алексей Лаврентьев вышел на пенсию и занялся своим любимым делом – уходом за хищными птицами.

Фото: Иван МАРКОВ

Полковник полиции Алексей Лаврентьев, до 2018 года отвечавший за обеспечение общественной безопасности в Калининграде, знаком, наверное, каждому оппозиционеру, хоть раз выходившему на пикет или митинг. Сразу после окончания ЧМ-2018 офицер вышел на пенсию и занялся своим любимым делом – уходом за хищными птицами, лечением раненых канюков, орлов и сов, а также соколиной охотой. Корреспондент «Комсомолки» в течение целого дня наблюдал за Лаврентьевым и его питомцами и попытался понять, почему грозный полицейский выбрал себе такое редкое хобби, и не жалеет ли он о том, что служба уже закончена.

Вот-вот пустельга взмоет в небеса.

Фото: Иван МАРКОВ

Омоновский шлем как защита от когтей и клювов

В одном из калининградских садовых товариществ Алексей Афанасьевич несколько лет назад купил себе участок и принялся строить там вольеры для птиц. Рабочих со стороны он не нанимал – колотил все сам. Время от времени ему помогали коллеги-силовики. По центру небольшого дворика, у калитки, стоит строительный вагончик, в котором Лаврентьев, его семья и друзья обедают, пьют кофе. Тут же, гремя цепью, к ногам ластится черный пес, подобранный полицейским на улице. Сам хозяин «дачи» обычно занят тем, что нарезает мясо для своих хищников, стрижет куриные головы и разрубает перепелиные тушки. В хозяйственном отсеке, примыкающем непосредственно к клеткам, по стенам висит рабочая одежда - старая полицейская форма без знаков отличия, а также несколько пар грубых, пропахших мясом кожаных перчаток. На небольшом холодильнике – списанный омоновский шлем с забралом.

- Шлем-то вам зачем?

- Думаешь, все птицы ручные? – лукаво щурит глаз Лаврентьев. - К некоторым я сам опасаюсь заходить.

- Были какие-то серьезные травмы?

- Я как-то целый месяц ходил на митинги с поцарапанным носом. Кто-то даже в интернете фото мое выкладывал и смеялся, мол, посмотрите, какой полковник. А цапнула меня маленькая пустельга. Я ее учил целовать. Учил-учил, но потом ей надоело, она подпрыгнула и как каратист – киииийяяааа! Прямо в нос! Я даже глазом не успел моргнуть. Коготь глубоко-глубоко засадила. Такая боль была, столько крови – просто ужас! Были еще, конечно, порезы, щипки, но это не смертельно все. Я уже умею этим делом заниматься немножко и всегда помню, что работаю с хищником.

Орлан-белохвост внесен в Красную книгу.

Фото: Иван МАРКОВ

Шесть птиц выпустил на волю

После обеда мы с Алексеем Афанасьевичем должны быть в Лозняках Славского района. В этой глухой деревне у него еще один участок и старенький домик, который стал чем-то вроде базы клуба соколиной охоты «Бусидо» (Лаврентьев в нем председатель). С учителями из школы Советска бывший полицейский договорился, что расскажет детям о птицах и покажет, как выпустит на волю две пустельги, одного ястреба-перепелятника, двоих канюков и одного орлана-белохвоста.

- Обе пустельги еще птенцами попали ко мне из Калининграда, - сидя на корточках в вольере, рассказывает Лаврентьев. - Одну нашли на Литовском валу, вторую – тоже где-то на улице. Птицы были в пуху, еще без перьев, слетки. Вообще орнитологи всегда предупреждают, чтобы таких птиц не подбирали. В лесу надо проходить мимо, но в городе опасностей больше: кошки, собаки и так далее. Я их выкормил (питались они у меня живым кормом), вырастил, и теперь отпущу.

Ястреба с перебитым крылом Лаврентьеву привез военный из Балтийска, он отобрал его у стаи ворон, которая его добивала. Полковник думал, что птица погибнет, однако за пару месяцев ястреб восстановился и начал набирать вес.

- Я брал его сломанное крыло, зажимал его между большим и указательным пальцем и мял, - сложив ладонь в виде крыла, стал показывать Алексей Афанасьевич. - В один момент косточка встала на место, ястреб смог сначала на пенек взлететь, а потом и на жердочку. Кормил его все время кальцием, витаминчиками, живым кормом… Когда он уже начал шарахаться по вольеру, как все здоровые птицы, я понял, что пора выпускать.

Эта птица, выращенная из слетка, уже сегодня будет на свободе.

Фото: Иван МАРКОВ

Одного из канюков по кличке Денис Лаврентьеву принесли птенцом в начале лета. Принимать пищу он отказывался, поэтому было принято решение подсадить его к паре взрослых канюков. Правда, те его не приняли и чуть до смерти не заклевали.

- Я перенес птенца в соседний вольер. Там у меня канюк Рая, которая уже лет 10 со мной живет, ручная совсем. Вместе с ней канюк-самец. И как они оба начали меня долбить! Они меня просто за дверь выставили и принялись малыша кормить! – всплескивая руками и радостно вскрикивая, рассказывал сокольник. - Как он плакал и жаловался им! А они мясо на маленькие кусочки разрывали и в рот ему засовывали. У меня аж слезы навернулись… Потом еще еды им принес. Только зашел, они вырвали мясо из рук и снова меня выгнали. Когда я вечером с Куршской косы приехал, птенец сытый и довольный уже сидел между своими приемными родителями.

Через некоторое время оперившегося птенца пришлось отсадить – он стал лениться и отказывался убивать для пропитания, требуя пищи от родителей.

- Я научил его охотиться! Сначала держал для него перепелку, потом уже он сам справляться начал – голод не тетка, - хвастается Лаврентьев.

Суровые филины позволяют приближаться к себе только Алексею Афанасьевичу.

Фото: Иван МАРКОВ

Филины, рожденные во время выборов

На каждую принесенную птицу сокольник составляет акт, после чего в министерство природы и экологии направляется соответствующее письмо. Также министерство дает разрешение и на выпуск птиц. Сейчас, к слову, к жизни в дикой природе готовится и один из филинов Лаврентьева. Тревожить мы пернатого не стали, зато познакомились с его братом и сестрой. Бывший полицейский затащил меня к ним в вольер, и две огромные совы начали дико шипеть.

- Что это они? – спрашиваю.

- Это они тебе как бы говорят: «Ты особо руками-то не маши, я уже не котенок, а тигренок!» - заразительно заливается смехом Лаврентьев.

Филины таращат на меня глаза-блюдца и перебирают гигантскими, толщиной с палец, когтями свой шесток.

- Они точно в меня не вцепятся? – опасливо трясу я за рукав птичьего отца.

- Были бы они дикие – уже разодрали бы нас с тобой, - подмигивает он. – Потом сходим к диким - сразу разницу почувствуешь.

Алексей Афанасьевич приближается к своим питомцам и начинает поглаживать их тыльной стороной ладони. Шипение заканчивается. Через секунду палец сокольника уже в клюве одного из филинов. Вместо того, чтобы раздавить его в кровь, птица аккуратно треплет палец подобно ласковой собаке.

- Это девочка и мальчик. У них разница – два дня. Девочка родилась 17 марта, мальчик – 19-го. А 18 марта были выборы, люди за Путина голосовали, и птенец как раз должен был вылупиться. Я так переживал! Дело в том, что я как раз на службе был и вырваться не мог никак. Просил бюллетени посчитать быстрее, а они не торопились совсем. Никто же не знал, что я из-за совенка тороплюсь, которого мамка заклевать может. Под утро прибежал. Смотрю – кормит, не съела. Путин – президент, а у меня совенок живой! – хохочет Лаврентьев. - Я ими, обеими птицами, горжусь очень. Филинов в зоопарке нет, а у меня они есть.

Еще один пернатый питомец полковника Лаврентьева.

Фото: Иван МАРКОВ

Операция, ЧМ-2018 и пенсия

Еще утром, переходя из вольера в вольер, я постоянно думал о том, что всем этим птичьим царством заправляет полицейский, которого в некоторых СМИ называли «демонической фигурой» и «организатором разгона свободных граждан». Не спросить об этой, пусть уже прошлой жизни, было просто невозможно.

- А почему вы из полиции ушли? Наверное, могли бы работать еще…

- Мне два года назад исполнилось 55 лет, - произнес Лаврентьев, - и меня направили проходить медкомиссию на продление срока службы. Медики заметили, что у меня канал, который идет от аорты в голову, забился. Сказали, что оперировать срочно нужно, иначе продлевать документы нельзя.

Операцию полковнику сделали, поставили специальный протез и выписали кучу таблеток. На носу был чемпионат мира по футболу, и Лаврентьев вынужден был постоянно проводить учения.

- Был какой-то тяжелый день, я кричал-кричал, и вдруг почувствовал какую-то тяжесть в груди. В субботу мне выходной дали, чтобы отоспаться, но я решил поехать в Янтарный с внуком. Вышел из машины, вздохнул, и тут кровь горлом пошла. Тут же и упал. В Пионерский меня на «скорой» увезли, врачи сказали, что легкое лопнуло и сосуды какие-то в желудке из-за тех самых таблеток, которые мне назначили. Две недели провалялся в больнице, а потом снова вышел на службу.

Был самый разгар чемпионата, но Лаврентьев заметил, что начальство стало придумывать ему чересчур легкие задания, рекомендовало не выпускать его на улицу, посадило перед экранами, чтобы наблюдать за камерами видеонаблюдения.

- Я понял, что меня начали жалеть, - продолжает полковник. – Они испугались, наверное, что я сдохну где-нибудь, и будет скандал. Да и врачи принялись причитать постоянно: «Тебе пора, тебе пора». Я просчитал, когда снимут последние усиления после чемпионата и написал рапорт за две недели. По тому, как в отделе кадров в эту бумажку вцепились, я понял, что все правильно сделал. Проводили меня, кстати, очень хорошо.

Каждая птица проходит ежедневное взвешивание.

Фото: Иван МАРКОВ

«Мне уже поздно перекрашиваться»

- Вы же, наверное, знаете, что есть в Калининграде люди, которые вас побаивались и не любили из-за вашей работы? Один только Игорь Рудников сколько статей написал…

- Я это знаю, конечно, - серьезно ответил полковник. - Но я служил, я делал свою работу. Более того, если сейчас время назад отмотать и предложить мне снова выйти на службу, я бы опять этим занимался. Я смотрел на вот эти митинги в Москве… И я хочу сказать, что с удовольствием был бы с каким-нибудь из тех отрядов. Ни до какой Болотной они бы у меня не дошли. Может, им еще повезло, что генерал подписал мой рапорт, и я ушел на пенсию. Понимаешь, мне уже 58. Уже нельзя перекрашиваться! Я служил и выполнял команды: Путина, Медведева, одного генерала, второго, третьего… Я на Кавказе водил отряды, я ветеран боевых действий. Если бы я сейчас не снял форму, то снова повел отряд по команде. Более того, я искренне служил. Это Бусидо (кодекс чести самурая - Ред.).

Тут Лаврентьев задумался, как будто что-то припоминая.

- Может, конечно, власть поменяется когда-то. Один рьяный оппозиционер на одном из митингов пообещал, что меня повесят на столбе, и даже показал, на каком. Я ему тогда ответил: «Хоть столб сначала покрасьте, я все-таки полковник». Я ни о чем не жалею. Так же, как честно я служил, так же честно я сейчас занимаюсь птицами. Я ничего не украл. Где-то, может быть, перебарщивал. Возможно, даже есть люди, перед которыми я должен извиниться. Но когда рукопашная идет, там уже не до интеллигенции. На меня иногда жаловались, что я кого-то обматерил. Оказывается, я на Вы должен был обращаться, когда руки крутил. Меня наказывали за это. Но не всегда же получается быть выдержанным, как того требует устав. Читал сейчас в интернете, как возмущаются некоторые, мол, полиция в автозаки людей тащила. А как еще тащить тысячную толпу? Надо сказать «спасибо» тем, кто выше, за то, что не дали более жесткую команду. А все основания на нее имелись. Но давай лучше вернемся к птицам. Я все-таки уже отслужил.

Алексей Лаврентьев и оппозиционер на митинге в 2010 году.

Фото: Виктор ГУСЕЙНОВ

Последнее богатство

Сколько у Лаврентьева сейчас птиц, он не говорит. Он говорит, что сам этого не знает.

- Как только начинаю их считать, они у меня погибают, - говорит он. - Если честно, боюсь сглазить.

- Давайте, хотя бы виды перечислим.

- А это можно. Первое – ястребы. Я с ними охочусь, - загибает пальцы Алексей Афанасьевич. – Сокола: белые и черные. Потом канюки, неясыти, филины, полярная сова, ворон, который орет постоянно.

- А какая птица любимая?

- Та, которая болеет, - с нежностью в голосе почти шепчет Лаврентьев.

Интересно, что с каждой птицей сокольник проводит индивидуальные занятия. Они не только сидят у него в вольерах, но и ежедневно совершают тренировочные полеты. Есть и шесть особо любимых и специально обученных птиц, которых Лаврентьев по договоренности в нацпарком «Куршская коса» демонстрирует у дюны Эфа. Собственно, эти птицы и помогают зарабатывать на пропитание для всех остальных. Правда, фотографирование с дикими животными нравится не всем калининградцам. К тому же, новый Федеральный закон «Об ответственном отношении с животными», основные положения и запреты которого вступили в силу 1 января 2019 года, должен был поставить крест на деятельности Лаврентьева. Однако этого не случилось – экспертиза признала птиц домашними.

- Закон хороший, и я обеими руками за него, - заключает Лаврентьев. – Птицам нельзя подрезать крылья, их нельзя перекрашивать, им нельзя зашивать рты. У птиц есть душа, у них есть чувство любви, страха, ненависти, мести, и поэтому нельзя над ними издеваться! В том же Калининграде есть человек, который торгует дикими птицами, добытым в природе. Он, например, чтобы достать орлана, спилил дерево с гнездом. Мы тогда доказать ничего не смогли, но я ему сказал, что буду охотиться за ним, и поймаю, рано или поздно. На природу покушаться нельзя. Это последнее наше богатство!