Премия Рунета-2020
Тверь
0°
Boom metrics

Мусульмане отмечают Курбан-Байрам. Как сегодня относятся к этому празднику в России?

Обсуждаем вместе с известным публицистом Егором Холмогоровым
Мусульмане отмечают Курбан-Байрам. Как сегодня относятся к этому празднику в России?

Мусульмане отмечают Курбан-Байрам. Как сегодня относятся к этому празднику в России?

Чесноков:

- 21 августа начнется Курбан-Байрам – известный мусульманский праздник. Единственная проблема, что в последние годы это древнее торжество в глазах некоторых людей приобрело не лучший оттенок. Например, жертвоприношение барашков посреди мегаполиса, появление людей, не похожих на коренных обитателей европейской части России. Вот все эти вопросы вызывают волнения и, как на это реагировать, нам поможет разобраться наш гость, публицист и историк Егор Холмогоров. Егор Станиславович, вот я простой житель Москвы или любого другого российского мегаполиса – вот как мне реагировать на Курбан-Байрам?

Холмогоров:

- Знаете, каждый реагирует, что называется, в меру своей испорченности или неиспорченности. То есть, мне немножко непонятно следующее. Что все-таки Россия с 988 года существует в качестве страны православной христианской цивилизации. Этого не смогло изменить ничто – даже большевистская политика воинствующего атеизма… ни в 30-е годы со взрывами храмов и расстрелами священников, ни в 60-е, когда священников уже не расстреливали, но храмов снесли едва ли не больше, чем при Сталине. Даже в этот период все понимали отлично, что, скажем советская власть борется именно с православием и с православной Россией, как с цивилизационной доминантой, а не с чем-то еще. И когда, скажем, наше пространство, пространство наших городов, которые тоже в большинстве своем выросли как православные города, как Москва – город множества храмов, множества святынь – еще не так давно ее называли златоглавой, превращается в арену таких немножко нарочитых ритуалов другой религии, другой цивилизации, что, скажем, даже в составе Российской федерации, безусловно, есть регионы, где преобладает мусульманское население, соответственно, там эти обычаи абсолютно органичны. Ну, когда, скажем, в Татарстане где-нибудь посреди села собираются люди и они устраивают праздник, скачки, при этом они приносят жертвы барашков… ну, здесь уже трудно нащупать грань, где здесь религиозный аспект, где здесь народный… Ну, это было абсолютно органично и никогда не вызывало никаких возражений. А вот зачем это нужно делать в такой нарочитой форме среди пространства совершенно другой культуры, вот что хотят этим показать, у меня всегда вызывало большое удивление.

Чесноков:

- О том, действительно ли завтра в Москве будут приносить в жертву животных, мы узнаем у человека, корреспондента «КП» Александра Бойко.

А. Бойко:

- В 2016 году произошло такое коренное изменение в празднике Курбан-Байрама. С 2016 года жертвоприношение разрешили проводить только за пределами столицы, в Подмосковье. Оно будет идти теперь три дня – мусульмане сейчас приезжают на бойни, которые расположены в Подмосковье, туда накануне привозят на каждую бойню до тысячи баранов, они, как правило, берут этих баранов в Ростовской области, там огромные пастбища, где их выращивают специально для этого праздника. Вот туда мусульмане приезжают на смотрины заранее. То есть, где-то дня за два-три, выбирают себе самых жирных баранов и помечают их кто фломастером, кто бантиком…

Чесноков:

- То есть, в центре Москвы, на проспекте Мира, например, или в районе парка Победы, где тоже мемориальная мечеть, никого резать не будут?

А. Бойко:

- Абсолютно верно. Все эти бойни расположены в Московской области. Та, на которой я был, расположена в Нахабино, на северо-западе Подмосковья. Там была собрана отара овец примерно в тысячу штук, и все эти бараны были помечены – на каждом был или номер, или фамилия написана уже. И вот за этими барашками можно, в принципе, даже не мусульманину приехать… Этих барашков они продают от 10 до 16 тысяч рублей, по весу, и каждый мусульманин должен пожертвовать каким образом? То есть, один барашек как бы считается за одного мусульманина, одна корова – за семь человек, а верблюд делится на 40 верующих. Ну, на эти бойни не завозят ни коров, ни верблюдов… Вот наши мусульмане выбирают чаще всего баранов, совсем нищие выбирают куриц, даже их в жертву приносят. Значит, чем интересен этот праздник и эта традиция? Что один мусульманин, покупая барашка, он делит мясо одного барана на три части. Одну часть он отдает неимущим, вторую часть на угощение соседям или родственникам, а третью только оставляет себе. Продавать жертвенное мясо по вероисповеданию запрещено. Оно на продажу не идет. Его можно или подарить, или пожертвовать нищим, или самому съесть.

Холмогоров:

- Будем надеяться, что, по крайней мере, никто не будет нарушать это распоряжение… Лет 10 или даже еще лет 5 назад это все выглядело совершенно ужасно… хорошо, что все-таки мэрия навела порядок…

Чесноков:

- Вот в либеральной Европе, которая очень печется об экологии и правах животных, например, в Германии жестокое обращение с тем же бараном является уголовным преступлением. Почему власти Европы при этом не имеют ничего против публичного заклания ягнят на Курбан-Байрам?

Холмогоров:

- Знаете, не всегда можно, например, подвести это под жестокое обращение, потому что как раз это делают достаточно натренированные люди и довольно аккуратно – я бы сказал, что многие – а я читал прессу, блоги все эти годы, каждый раз когда вспыхивала дискуссия вокруг Курбан-Байрама – многие как раз говорили, что, вот, смотрите, они тренируются перерезать горло людям и т.д… То есть, это была очень популярная негативная точка зрения… Вот в этом и была одна из психологических проблем вот этого нескрываемого на улице жертвоприношения, что люди видели вот такое обращение с животным, видели эти фотографии, видео и т.д., и они мысленно примеряли это все на себя. И отсюда было столько страхов. И нельзя сказать, что они были необоснованными.

Чесноков:

- Вот нам пишут… Многие не понимают религиозный смысл этого праздника и вот как раз, кстати, звонок. Представьтесь, откуда вы.

Михаил, Москва:

- Мое мнение, что все праздники – христианские, еврейские, мусульманские – нужно праздновать всем миром. Чтобы нельзя было вбить клин между народами.

Чесноков:

- Благодарю вас, Михаил. В основе праздника Курбан-Байрам лежит ветхозаветная история об Аврааме, его мусульмане Ибрагим называют. Он, как известно, хотел принести в жертву собственного сына, но бог десницей своего ангела отвел занесенную с ножом руку и в итоге вместо человека Авраам принес в жертву ягненка. Вот можно ли таким образом утверждать, что праздник Курбан-Байрам объединяет и мусульман, и христиан, которые верят в одно и то же предание?

Холмогоров:

- Как раз, конечно, нет. Потому что смысл-то, оказывается, заложен прямо противоположный. Потому что в чем христианское понимание этого жертвоприношения Авраама? Что ягненок, который предложен богом вместо сына Авраама Исаака, это не физический ягненок, это вот что называется не то, из чего выйдет баранина. Это сам Христос, спаситель мира, которого мы называем агнцем божиим, взявшим грехи мира. И, собственно говоря, кровавая жертва Христа на кресте, за грехи мира, она для нас, для христиан уже исключает любые другие кровавые жертвы. То есть, отныне христиане приносят исключительно бескровные жертвы.

Чесноков:

- То есть, Новый завет аннулирует Ветхий?

Холмогоров:

- Да. То есть, та жертва, которая приносится фактически каждый день на христианской литургии, на православной литургии, когда вино и хлеб претворяются в тело и кровь господни, это и есть единственная истинная жертва и она бескровная. И вот здесь, мне кажется, причина такого некоторого недопонимания. То есть, мы все представители разных традиций, разных культур, должны друг друга уважать, но, когда в мире, который все-таки вырос с идеей вот этой бескровной христовой жертвой, вдруг неожиданно начинается кровавое жертвоприношение, как они были вот на улицах, очень трудно это уже списать просто на разницу культурных традиций…

Анатолий, Ярославль:

- Здравствуйте. Я праздника Курбан-Байрам совершенно не боюсь, не пугаюсь, и, наверное, здесь дело в том, что я родился и вырос в Узбекистане, а сейчас живу в России. Сейчас я очень уважаю мусульман и хотел бы сказать еще вот о чем. У меня родной братишка живет в Узбекистане, он верующий, христианин – там церкви наши русские в очень хорошем состоянии, и мусульмане, которые там живут, очень близко относятся к христианам, и во всем помогают. Это вот на самом деле правда… Я вот сейчас руководителем работаю и у меня в подчинении есть мусульмане, которые попросили меня завтра отпустить их на праздник, и я с удовольствием это сделал.

Холмогоров:

- Прекрасно. Я думаю, что это абсолютно логичное решение. Не обязательно праздновать всем миром, но каждому в этом смысле предоставить возможность по вере его… А что касается церквей в Узбекистане, - очень хорошо, что там такая ситуация, потому что, скажем, в соседнем Казахстане, в последнее время, постоянно приходит информация о том, что правительство ограничивает в правах православных христиан, причем, по очень интересной причине. Не потому, что, скажем, оно это делает в пользу ислама, а как раз из страха перед радикальным исламом правительство Казахстана ограничивает все конфессии. В итоге наряду, скажем, с ваххабитскими проповедниками под удар попадают православные церкви, запрещаются воскресные школы, там очень сильно ограничивается присутствие детей на богослужениях христианских и т.д.

Александр:

- Добрый вечер. Вот Егор правильно высказался вначале, что каждому свое место. Я, по крайней мере, праздновать Пасху не поеду в Чечню.

Чесноков:

- Кстати, там есть православный храм в Грозном.

Александр:

- Ради бога. Только там такого грандиозного праздника не происходит православного. Мало того, вы знаете, самое плохое что? Вы пробовали проехать по Кутузовскому, когда вот этот праздник? Как бы нужно немножко порядок все-таки наводить. Я не антагонист, я ко всем нормально отношусь, но просто православные вот гораздо скромнее…

Чесноков:

- Я хочу напомнить. Год назад Курбан-Байрам – это праздник с плавающей датой – пришелся на 1 сентября. И как раз в эти дни был кризис с мусульманами Рахинжи в далекой Мьянме. Дескать, буддисты там угнетают исламское меньшинство, на юго-востоке страны. И вот 3 сентября 2017 года мусульмане с Кавказа и из Средней Азии устроили огромный несанкционированный митинг в центре Москвы на Большой Никитской у посольства Мьянмы. Их никто не разгонял, их никто не паковал в автозаки, как на нелегальных митингах либеральной оппозиции… Вот почему такое в принципе возможно и как на это реагировать?

Холмогоров:

- Давайте я честно скажу. Во всем мире сейчас исламские общины зачастую ставят себя в такое достаточно привилегированное положение на том основании, что, если как бы вы не будете вести себя с нами с предельной корректностью, то у нас ведь могут и террористы появиться, и мы их не будем сдерживать и т.д. Честно говоря, вот некая такая легкая атмосфера шантажа, которая во всем этом присутствует, она меня очень серьезно беспокоит. И в этом смысле в России ситуация как раз на самом деле достаточно вменяемая, потому что, скажем, у исламской общины есть свои политические лидеры, достаточно авторитетные, как Рамзан Кадыров, причем, это люди, которые умеют слышать аргументы, потому что вот не так давно была история с тем, как умер в колонии человек, который был осужден за убийство полковника Буданова – Темирханов. И его начали активно достаточно прославлять в Чечне, и даже пришла информация, что Кадыров к этому тоже присоединился, приехал на поминки и т.д. И вот буквально вчера он высказался против его героизации и т.д. По крайней мере, человек в данном случае слышит аргументы.

Чесноков:

- Смотрите, выходят на защиту угнетаемых мусульман другие мусульмане, а вот выходят ли православные, например, на защиту православных святынь в той же Украине?

Холмогоров:

- Знаете, тут следующая проблема. У нас, к сожалению, государство в значительной степени, с одной стороны, не очень хорошо защищает интересы православных русских, с другой стороны, полностью их монополизировало. То есть, если ты выступаешь в защиту русских так не совсем по гослицензии, то к тебе появляется много вопросов. Поэтому я боюсь, дело упирается именно в это. Если будет .что называется, одобрение сверху, у нас все дружно вступятся за Киево-Печерскую Лавру, а так все опасаются – а что, собственно, скажет начальство? а вот как правильно из соображений государственной политики-то?

Чесноков:

- Я попытался подсчитать, сколько вообще в Москве мусульман и православных. По самым скромным оценкам, мусульман до миллиона, в реальности, наверное, в два-три раза больше. С православными – сложнее. Если даже допустить, если мерить по нижней планке, что 50% людей в России считают себя православными, то очень осторожно предположим, что в Москве их 5 миллионов. Теперь считаем. Количество храмов и часовен в Москве – это данные сайта патриархия.ру – 1110. При этом, в городе всего 4 крупных мечети и несколько исламских молельных домов. Получается, что количество религиозных объектов на душу исламского населения в десятки раз меньше, чем у христианского. Вот можно ли на этом основании утверждать, что нам нужно больше мечетей?

Холмогоров:

- На мой взгляд, не совсем. Грубо говоря, это экстраполяция довольно ложная. Потому что все-таки, конечно, ФМС все последние годы так никогда не делает, потому что это вызвало бы дополнительные религиозные конфликты, но, если, скажем, в день Курбан-Байрама просто провести массовую миграционную проверку тех, кто находится на этих площадях, то, я думаю, что две трети, если не три четверти, уедут в сопровождении в сторону депортации. Грубо говоря, проблема состоит в том, что вот такой масштабный избыток мусульманского населения в Москве – это все-таки, несмотря на десятилетия ассимиляции, постоянной миграции, получения паспортов… хотя тоже с паспортами можно задать массу вопросов… помните, что персонаж, который в прошлом году в Петербурге взорвал вагон метро, у него был российский паспорт, который был получен каким-то не очень понятным путем… Так вот, то есть, грубо говоря, все-таки при пересчете на оседлое население, которое имеет законные права находиться на территории РФ, все-таки потребность в мечетях, наверное, все равно появится, как она на самом деле существует, и потребность колоссальная, в православных храмах. Не будем забывать, что все старые районы Москвы очень сильно в смысле храмов и монастырей прорежены… далеко еще не все возвращены церкви, а, если и возвращены, то в безобразном состоянии. С другой стороны, у нас в так называемых спальных районах храмов практически нет. Потому что все это подмосковные деревни, застроенные многоэтажными домами, в них, в лучшем случае, была одна церковь… при этом, попытки создания новых храмов встречают колоссальное совершенно сопротивление со стороны нашей либеральной оппозиции, которая затусовалась у нас в некоторых районных советах, и они очень стараются блокировать открытие новых храмов. Иногда жителям самим не очень нравится, когда, скажем, при этом страдают парки…

Сергей:

- Здравствуйте, уважаемые товарищи. Хочу, во-первых, поздравить всех мусульман с праздником. Это великий праздник для мусульман. Я думаю, что русским нужно быть более терпимым. Мало ли что там не нравится. Мусульмане очень хорошие люди, очень хорошо себя ведут в Москве… это отличные люди…

Холмогоров:

- Спасибо. А тут вот в вотсапе противоположное мнение, прямо крик какой-то: «Я не против ислама, но как нам жить в районе Выхино? Здесь улицы Ташкентская, Ферганская… выходишь на улицу и не поймешь, где живешь…».

Чесноков:

- Сегодняшний день, кстати, начался с трагедии. Молодые террористы, один из них 18-летней Магомед Мусаев, одновременно атаковали четыре блокпоста в Чечне. Два в Грозном, а также в Шали и в Мескер-Юрте. Один сотрудник полиции убит, несколько ранено, большинство нападавших задержаны или ликвидированы. Вот случайно ли то, что эти нападения произошли за сутки до Курбан-Байрама?

Холмогоров:

- Проблема состоит в том, что сейчас традиционный ислам находится под очень серьезным давлением исламского радикализма. Причем, это выражается и на уровне идеологии, когда им говорится, что якобы истинный ислам состоит в ведении джихада, а джихад должен вестись против всех неверных. И это не единственная трактовка джихада, который есть в мусульманском богословии, но сейчас при этом радикалы навязывают именно ее. С другой стороны, это постоянное навязывание на уровне символов. Заметьте, большую часть ХХ века значительная часть мусульманок прекрасно обходились и без хиджабов и уж тем более без странных таких вещей, как там бурка, паранджа…

Чесноков:

- Или буркини – вот этот исламский купальник, который на самом деле был изобретен лет 10 назад.

Холмогоров:

- Совершенно верно. Сейчас это становится почти униформой, причем, униформой зачастую насильственной и навязываемой женщинам. И то же самое в области того же Курбан-Байрама. Долгое время вот настолько публичные, показательные жертвоприношения далеко не во всех даже мусульманских районах, например, нашей страны были распространены, а сейчас они становятся всеобщей нормой, потому что это опять же, подчеркивает отличие. Вопрос – как нам, русским, на это реагировать и, скажем, если от нас хотят, чтобы мы были терпимее, я полностью согласен, но давайте тогда мы тоже четче подчеркивать свои отличия, свои особенности и, в том числе, скажем, выраженность своей цивилизации и культуры. А то получается так, что ходят по улице русские, которые все без лица, собственного, национального, а вокруг ходят представители других народов, культуру каждого из которых – уважай!

Тимофей:

- Здравствуйте. Смотрите, что раньше был ислам в 10-12 веке? В основном это в мусульманских странах процветало. Развитие медицины, развитие алгебры, математики… Во что превратился ислам сейчас? Я не беру традиционный, я беру тот, про который вы говорили – радикальный, который навязывается. Это, извините, ислам, в котором прописывается, как правильно пользовать несовершеннолетних девочек и отправлять большую нужду по правилам. На мой взгляд, нам нужно, русским людям, традиционный ислам поддерживать, дружить с ним… когда у нас традиционный ислам распространялся с помощью татар, башкир, мы не замечали разницы и праздники эти проходили культурно, без резни животных на улицах. Я хочу сказать, что я не понимаю позицию властей, потому что вот как раз радикальные течения очень себя комфортно чувствуют у нас, проповеди ведутся прямо в центре Москвы… А традиционный ислам мы почему-то никак не отделяем, не разделяем и не поддерживаем.

Холмогоров:

- Да, спасибо, Тимофей, но на самом деле, есть еще же проблема, очень важная. Очень часто действительно в некоторых точках, достаточно важных для ислама, как та же Саудовская Аравия, ну, просто в качестве государственной политики проводится откровенная совершенно дикость. Вчера, например, правозащитницу из Саудовской Аравии обезглавили – взяли и отрубили ей голову.

Чесноков:

- Подождите, причем, в США, где все сражаются за права женщин и малейшую провинность со стороны России бичуют немедленно… а тут вдруг они молчат?

Холмогоров:

- Да, молчат. Никто даже не замечает, что в Саудовской Аравии можно просто казнить женщину за борьбу за права женщин, причем, как бы это ни выражалось ни в каких радикальных действиях, были чисто мирные протестные акции, она там, что называется, не ходила голая с татуировками, она ходила в абсолютно традиционной мусульманской одежде, тем не менее…

Чесноков:

- Нет, почему это происходит, понятно. Потому что сауды заказали у США оружия на 400 млрд. долларов.

Холмогоров:

- Грубо говоря, должны ли мы не видеть связи между, скажем, формированием излишне толерантного отношения, например, к жертвоприношениям животных и тем, что, грубо говоря, некоторые уважаемые международные исламские правители позволяют себе жертвоприношения людей…

Чесноков:

- Ну, если, например, взять молодых людей, наподобие тех, что совершили эту ужасную серию терактов сегодня в Чечне, то молодежи свойственно тянуться за авторитетом, свойственно тянуться к силе и примыкать к ней. И вот, смотрите, когда на тот же Курбан-Байрам выходят сотни тысяч, которые перекрывают улицы и сколько, например, выходят на христианские праздники, возникает вопрос – а с кем сила и с кем правда?

Холмогоров:

- Ну, конечно, на христианских праздниках тоже все бывает по-разному, вспомним, например, 100-тысячный крестный ход в Ганиной Яме на День цареубийства, вспомним в Петербурге периодически совершенно огромные крестные ходы. Да, православные гораздо менее играют мускулами публично и у нас государство, мне кажется, совершенно не преследует…

Чесноков:

- Вот Владимир Путин совершенно внезапно прилетел на свадьбу Карин Кнайсль, вместе с ним выступал там казачий хор, в общем, было совсем неожиданно и, самое главное, что же это такое, хочу я спросить у Егора Холмогорова? Это просто частный визит или он был лишь поводом для больших переговоров, за которыми последуют большие геополитические изменения?

Холмогоров:

- Самое интересное в этой поездке Путина в Австрию – это вот именно такой ее подчеркнутый предельно неформальный дружеский характер на уровне, что называется, ближайших соседей. С подарками, с тостами, без всяких подчеркнутых как бы политических мотивов… Дело в том, что это на самом деле очень интересная геополитическая оценка. У нас как-то так получилось, поскольку мы свою историю помним плохо и фрагментарно, у нас всегда Австрия воспринималась в роли такого немножко врага. Почему? Потому что мы воевали в первую мировую войну, а перед этим Австрия очень сильно испортила отношения с Россией, когда предательски…

Чесноков:

- Арнольд Алоизович родился на границе …

Холмогоров:

- Да, на эту тему есть знаменитая шутка, что австрийцы удивительные люди, которые сумели убедить весь мир в том, что Бетховен австриец, а Гитлер – немец. Хотя на самом деле наоборот. Так вот, до того, как Австрия в Крымскую войну повела себя по отношению к России не очень хорошо, перед этим 200, даже 300 лет Россия и Австрия составляли основу геополитического порядка в восточной и центральной Европе.

Чесноков:

- Это был тот самый союз христианнейших монархов.

Холмогоров:

- Да, да. Вот такая ось – сначала Москва-Вена, потом Санкт-Петербург-Вена – она очень долгое время определяла весь порядок в восточной Европе. Причем, это играло очень большую роль для России, потому что мы совместно наступали на Османскую империю. Фактически Крым для России совместно отвоевали Австрийская империя и Российская империя… И не случайно, когда Екатерина Вторая тоже в таком несколько пафосном формате устроила знаменитую поездку по Крыму, после которой западная пресса шипела про потемкинские деревни и все такое – от бессильной злобы они шипели – кто был с ней в компании? С ней был австрийский император Иосиф. На самом деле, у нас огромные стратегически важные связи и сейчас мы наблюдаем, как в мире постепенно вот эта пустота на месте Австро-Венгерской империи, начинает снова как-то сгущаться. Потому что мы смотрим и обнаруживаем, что, например, Венгрия настроена достаточно консервативно, с симпатией к России, с антипатией к Евросоюзу, с антипатией ко всему этому наплыву беженцев и т.д. В Австрии народная партия, которую представляет и Кнайсль, и канцлер Курц, который возглавляет правительство, в которое она входит…

Чесноков:

- А вице-канцлер, он из партии свободы, которая еще более правая?

Холмогоров:

- Совершенно верно. То есть, это именно правое австрийское правительство, которое подчеркивает свою симпатию к России и подчеркивает свою антипатию к тому курсу, который все последнее время либеральные силы в западной Европе ухитрялись соединять крайнюю русофобию и толерантность.

Чесноков:

- Давайте послушаем тосты Владимира Владимировича на этой австрийской свадьбе.

В. Путин: «Уважаемая госпожа Карин Кнайсель, уважаемый Вольфганг Майлингер, дамы и господа! Для меня большая радость вновь посетить гостеприимную Австрию и особенно меня радует повод, по которому мы все собрались в городе Штайермарк, в зеленом сердце Австрии. Я имею в виду свадьбу Карин Кнайсель и Вольфганга Майлингер. От всего сердца поздравляю вас с появлением новой семьи! Как мы говорим в России – совет да любовь! Я произношу это с радостью и желаю вам много-много счастья, здоровья в вашем совместном будущем. Давайте поднимем бокалы за ваше благополучие! За благополучную жизнь!».

Чесноков:

- Егор Станиславович, случайно ли, что сразу после этого Путин полетел в Берлин к Ангеле Меркель?

Холмогоров:

- Конечно же, не случайно. Я думаю, что правильнее сказать, что он не случайно поехал на эту австрийскую свадьбу перед визитом в Берлин, для того, чтобы, в частности, показать Меркель простые вещи. Что ни в европейском мире, ни даже в немецкоязычном мире Германия не является единственной величиной, что на самом деле существуют и другие величины, и другие точки притяжения силы, и на самом деле, скажем, если та же самая Австрия в ХХ веке ее искусственно в общем-то держали во второй лиге, именно потому, что как бы вот наказывали за первую мировую войну. Германии удалось, потому что она была единой страной, вырваться из этого в последние десятилетия, а Австрия сама по себе несколько более слаба, но, тем не менее, вот этот австрийский вектор достаточно важен и достаточно значим. И, если Меркель обнаружит, что ей противостоит вот этот координированный поставстрийский геополитический блок, куда могут войти Австрия, Венгрия, Чехия, возможно, даже Словакия, Италия, лидеры как бы правительства которых, в частности, Матео Сальвини, это выходцы с севера, именно с той части, которая когда-то входила в Австрийскую империю, то вот против такого блока Германии будет не так просто. Поэтому лучше-ка, госпожа Меркель, дружи с Россией!

Чесноков:

- Егор Станиславович, вот есть ли надежда, что вся эта самоуничтожительная для Европы санкционная политика все-таки прекратится?

Холмогоров:

- Ну, очень просто. Либо падишах помрет, либо ишак сдохнет. То есть, либо Европа закончит эту политику, либо она просто нанесет сама себе непоправимый ущерб, если начнется, например, распад Евросоюза.