Актёр тверского ТЮЗа Андрей Иванов: За знаковые роли я всегда приношу случайную жертву

Я просто честно делаю свое дело и всё.

Фото: Ирина ТАРАСОВА

Тартюф, Герострат, Фауст, Ноздрёв, Раскольников, а еще Льюис Кэрролл, Принц и Человек... И это лишь малая толика разноплановых ролей любимого многими артиста ТЮЗа, неоднократного лауреата премии губернатора, почетного работника культуры Тверской области, номинанта на премию «Золотая маска» за лучшую мужскую роль Андрея Иванова.

Такой разный, но такой узнаваемый. Такой страстный и мощный на сцене и совсем другой, несколько закрытый и острожный в жизни.

Признаться честно, на встречу с ним я шла, немного волнуясь. Актеры, они же такие. Натуры тонкие... Однако страшно было только первые секунды.

Пронзительный, выхватывающий самую суть, взгляд задерживается на мне на секунду дольше.

- Сканируете?..

- Сканирую, - соглашается Андрей Иванов и вдруг внезапно переводит тему: - На каких спектаклях у нас были?

От неожиданности на ум приходят только те, на которых я не была. Растерянно что-то лепечу. И облегченно вздыхаю, когда мастер предлагает чай. Соглашаюсь тут же, ведь когда еще доведется...

Вот так, под краснодарский чай с чабрецом из тюзовских кружек и беседуем в репетиционной. Вместо предполагаемых 30 минут незаметно пролетает более двух часов. То ли чабрец, то ли обстановка, но разговор получился честным и искренним.

Фото: из архива Андрея Иванова

- Для многих вы лучший актер ТЮЗа...

- Если это так, то мне приятно. В первую очередь для кого мы работаем? Именно для зрителя. И только потом для себя, чтобы понять, для чего мы здесь. Лучший для зрителя – значит, наверное, я что-то делаю правильно. Я ведь пытаюсь достучаться туда, в зал, до сердец людей.

А вот если говорить обо мне, то себя таковым не считаю. Просто честно делаю свое дело и всё. Бывают спектакли, которыми я не очень доволен, хотя зрители аплодируют стоя. То есть это две разные грани: то, что видит зритель, и то, что ощущаю я. К себе я требователен, строг и порой даже жесток.

- Вы чувствуете зрителя?

- Безусловно. Театр - это не кино, где можно смонтировать готовый продукт. Театр - это живой организм. Ты не знаешь, как и что пойдет сегодня, ведь все может измениться буквально в один момент. У каждого спектакля есть дыхание, и мы, артисты, его чувствуем именно через зрителя. Зрительный зал - это тоже своего рода коллектив. Иногда он разделяется на мнения, а иногда, напротив, объединяется. Перед каждым спектаклем мы всегда задаем вопросом самим себе: возьмем мы его сегодня или нет? Знаете, как я понимаю, что сегодня удалось? Когда зал ощущается как мощь, как одно целое, одной крови с тобой, одной мысли и одного направления.

Например, в «Пустоте» есть реплика, над которой люди обычно смеются: «Любовь на людях - это гадство» (последнее слово звучит иначе и заменено в соответствии с законом. - Ред.). Так вот, эта реплика для меня как лакмус. Если в зале большинство словно замрет, задумается над ней, тогда я понимаю, что сегодня попал.

- О вас как об актере знают больше, чем как о человеке.

- Мне многие об этом говорят. Я несколько закрыт в жизни. Но это осознанно. Сцена требует больших затрат энергии. Поэтому в жизни я стараюсь не расплескивать, а копить. Даже на репетиции меньше болтать. Иначе все выплеснул, а на сцену вышел - и пуфф, до зала ничего не доходит. Я к таким вещам серьезно отношусь.

Фрагменты интервью

Фото: Ирина ТАРАСОВА

- Давайте тогда восполним немного этот пробел. Что поспособствовало тому, что вы стали актером? Учитель, событие, мечта? С чего все началось?

- Знаете, когда я раньше отвечал на этот вопрос, но всегда говорил о более позднем возрасте. А вот прямо сейчас понял, что всё началось действительно гораздо раньше... Все-таки всё у нас идет из детства. Еще задолго до школы родители меня увозили к бабушке с дедушкой в Нелидово. Цыганский поселок, деревянный дом, печь, живая ёлка на Новый год. Собирались все мои родственники, а я наряжался Дедом Морозом. Борода из пакли, вместо посоха - ухват. Когда мне шептали, что пора на выход, я стучал этим ухватом, взваливал мешок на плечи и появлялся из-за печи. И вот это ощущение публики я запомнил. Но потом это ушло или отошло на второй план. А вот осознанное решение стать актером пришло в 80-е годы. В пятом-шестом классе у меня появился кумир. Я буквально и как-то вдруг очень серьезно заболел Владимиром Высоцким. Я собирал о нем буквально всё. И даже тайно бегал в кинотеатр «Россия» на закрытый показ фильма «Интервенция». Так что к сцене меня привел за руку именно Высоцкий.

Его масштаб, его мощь. Сначала это влекло неосознанно, восхищало. А потом эту мощь, внутреннюю силу хотелось найти и взрастить в себе. Что я, кстати, и делал, и делаю с годами. Нет, я не пытаюсь ему подражать. Я совершенно другой. Но вот эта ответственность и желание выплеснуть из себя накопившееся, быть на пределе, на разрыв аорты - это всё идет оттуда.

- В ТЮЗе вы с 1994 года...

- Да, а до этого еще была тюзовская театр-студия "Интромир". Это было замечательное время, о котором я всегда вспоминаю с упоением. Что мы только не делали... А потом, ярким контрастом была армия.. Я служил в не самое простое время в историческом месте на острове Русский под Владивостоком. Уезжал наивным мальчишкой, вернулся оттуда совсем другим. И сразу пришел в родные стены ТЮЗа. В следующем году будет ровно 25 лет...

Фрагменты интервью

Фото: Ирина ТАРАСОВА

- Отмечать будете?

- Нет, об этом не думаю. Нехорошая традиция это. «Отмечаем сегодня 70-летие такого-то....» (говорит официальным голосом - Ред.) Я думаю, ничего ужаснее этого нет... Лишний раз напоминать, сколько ты здесь, рассказывать молодежи, какой ты старый. Смешно. У нас в театре такой фигней не занимаются, и это правильно. Надо просто делать свое дело.

- На сегодня, если признаваться самому себе, вы реализовались, как актер?

- Хмм... Отчасти. Понимаю, что во мне есть много скрытого, что я могу еще реализовать. Но это возможно только в тандеме с хорошим режиссером, который увидит тебя. Такая история у меня случилось с Эдуардом Тереховым («Забыть Герострата!»). До Герострата тоже были работы. Но после произошел какой-то щелчок. Что-то он во мне такое открыл, я даже не знаю, что именно. А он наверное знает, но не говорит... (усмехается) Но факт есть факт, до этого я был эдаким мальчиком-неврастеником ("Преступления и наказания", "Свои люди - сочтемся"). А после почувствовал, как во мне растет какая-то глыба. Появился новый образ — можно назвать его наверное, как социальный герой. Потом были и другие работы. В "Тартюфе" был другой щелчок, потом в "Фаусте". Но все это происходило вкупе с режиссером.

Любимая роль на сегодня? Однозначно Герострат. Фото: из архива Андрея Иванова

- Любимая роль на сегодня?

- Однозначно Герострат. Эта работа делалась с таким кайфом, с такой любовью к партнерам, режиссеру Эдуарду Терехову. Это был такой тандем… Такого единения удивительного у меня больше не случалось. «Герострата» вынашивали, как ребенка, а потому даже спустя 10 лет мне его жалко и больно отпускать... (Спектакль снимают с репертуара. Последние показы пройдут 9 и 10 февраля. - Ред.) Кроме того, это же потрясающая драматургия Григория Горина. Его пьесы просто бездонны. Эх, надеюсь у нас в театре еще что-нибудь Горина появится...

- А если говорить о роли-мечте? О том, что пока не сыграно?

- Охх... Периодически задают мне этот вопрос. Причем начали сразу после «Преступления и наказания», тогда мне было 23 года. Знаете, я живу здесь и сейчас. Если будут предложения, будем работать. А так вещать (кричит проникновенно, обращаясь в сторону окон администрации. - Ред.): «Я хочу Гамлета!!! Эх, как я хочу Гамлета!!!». Мне скоро 44 года, а через 10 лет будет 54. А я все так же: «Хочу Гамлета!» Да ну...

- Неужели не хотели его сыграть?

- Нет. Хотя вру, когда болел Высоцким, то да. Он же его играл, и я был уверен, что это вершина всего. А сейчас я думаю по-другому: в каждой роли можно найти Гамлета. И мне это удается.

Эдгар в "Короле Лире"

Фото: Ирина ТАРАСОВА

БЛИЦ-ОПРОС

- Любимый актер?

- Игорь Гордин из московского ТЮЗа. Потрясающий глубокий артист, слежу за его работами.

- Любимый режиссер?

- Из старой гвардии - Петр Фоменко, Анатолий Эфрос.

- Что легче, комедия или трагедия?

- Комедия труднее, и гораздо. Это сложный жанр, сложнее трагедии, я вас уверяю. Хотя есть и легкие комедии под шампанское. Но это несколько другое.

- Как восстанавливаетесь после спектакля?

- Могу ничего не делать и просто лежать. А бывает так, что чувствую острую потребность куда-то уехать, пусть и ненадолго.

- Хороший актер должен быть несчастлив?

- Бред. Не должен быть артист ни голодным, ни несчастливым.

- Что всегда в вашей гримерке?

- На столике бывалая кружка для чая – подарок любимой жены. На зеркале, как память, крест Васьки Пепла со спектакля «На дне». На стенах – раритетные фотографии Высоцкого, Даля, дипломы за «Пустоту» и гитара.

- Что для вас кино? Средство заработка или нечто другое?

- Все зависит от ситуации. Иногда понимаешь, что, кроме заработать, ничего больше не получится. А иногда появляется проект, когда о деньгах не думаешь вообще. Пример - документальный фильм «Дно» режиссера, гуру документалистики Сергея Валентиновича Мирошниченко, который недавно прошел по телеканалу "Культура". Я там играл небольшую роль адъютанта Николая II. Это был огромный подарок.

С гуру документалистики Сергеем Валентиновичем Мирошниченко (на съемках фильма "Дно"). Фото: из архива Андрея Иванова

- Вы снимаетесь во всех фильмах Павла Дроздова. Это традиция или дружба?

- Традиция в дружбе (смеется). И, кстати, уже не во всех. В последнем фильме «Маяк» поработать не довелось, параллельно снимался в сериале «Юристы» (второе название «Встречный иск») для канала НТВ.

- Любимый праздник?

- 9 Мая.

- Лучший отдых - это как и где?

- К кругу семьи, неважно где.

- Новый год - это всегда с семьей?

- Обязательно, это традиция.

- Чего о вас точно никто не знает?

- Не знаю, совпадение это или нет. Но если на сцене пролилась моя настоящая кровь, то роль удастся. Впервые это произошло на репетиции «Преступления и наказания». Я помню этот момент, когда приходит Раскольников к себе домой после убийства, видит на одежде кровь и начинает ножом отрезать куски брюк. Тогда я по-настоящему очень сильно порезал руку. Подобное случилось и на «Герострате». В «Тартюфе» я тоже поранился. Так что за знаковые роли я всегда приношу случайную жертву.

Мефистофель/Фауст в спектакле "Фауст. Первый опыт". Фото: из архива Андрея Иванова

На съемках фильма Николая Борца "Сучьи войны". Фото: из архива Андрея Иванова

Андрей Иванов и его мир

Фото: Ирина ТАРАСОВА