Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+8°
Boom metrics
Звезды14 августа 2020 22:00

Как Виктор Цой нашел абсолютное счастье в Диснейленде

15 августа исполняется 30 лет со дня автокатастрофы, в которой погиб один из самых ярких и талантливых российских рок-музыкантов
Цой ушел в зените, в момент наивысшей популярности, в расцвете молодости, таланта и славы

Цой ушел в зените, в момент наивысшей популярности, в расцвете молодости, таланта и славы

Фото: фотохроника ТАСС.

«В нашей стране желательно погибнуть, чтобы стать окончательно популярным» - сказал о Викторе Цое Майк Науменко. Фраза хорошая, но не безупречная.

Во-первых, не обязательно: сам Науменко умер через год после Цоя, а «окончательно популярным» так и не стал. Во-вторых, да, такое бывает сплошь и рядом, но конкретно «наша страна» тут ни при чем. Хоть в России, хоть в Америке, хоть в Гонконге внезапная смерть известного молодого человека зачастую превращает его в икону, Брюс Ли, Джим Моррисон и Хит Леджер не дали бы соврать. Публика мгновенно придумывает фантастические версии гибели кумира, отрицает ее (он инсценировал смерть, а сам сейчас пьет холодный чай под пальмами!) - и, разумеется, миллионами скупает диски, валом валит на фильмы «Входит дракон» и «Темный рыцарь», ищет таинственный смысл в ролях и текстах. Например, в строчках типа «Судьбою больше любим, кто живет по законам другим, и кому умирать молодым».

С Цоем произошло именно это. Смерть зафиксировала его в зените, в момент наивысшей популярности, в расцвете молодости, таланта и славы (к которой он, в отличие от бедного Науменко, стремился вполне осознанно). И его талант был предельно близок народу. Лучше всех о нем сказал Гребенщиков: «Виктор — абсолютныи гений простоты, ясности и искренности. Никто другои в России не писал так, как Цои ».

В августе 1990 года его песни мгновенно засияли новым темным огнем. И сколько бы ни перепевали «Кукушку» популярные девушки, строка «Песен ещё не написанных сколько?» никогда не будет звучать у них так, как у автора в записи, сделанной за считанные дни до автокатастрофы. Но все-таки интересно: как бы она звучала, если бы мы в этом году не отмечали 30-летие со дня его смерти, а поздравляли его с 58-м днем рождения? Посвящал бы он песню «Перемен» Донбассу или Майдану? Был бы у него домик в Испании? Сидел бы он вместо Полины Гагариной в шоу «Голос», вместо Земфиры у Познера, вместо Агутина у Дудя? Комментировал бы творчество рэперов Гнойного и Фараона? Или удалился бы на покой с заработанными миллионами, отказавшись ото всех интервью?

Цой вовсе не был темным рыцарем вроде Моро из фильма «Игла». Романтический в байроновском смысле образ - черная одежда, черная гитара, одиночество посреди мрака и снега - был придуман

Цой вовсе не был темным рыцарем вроде Моро из фильма «Игла». Романтический в байроновском смысле образ - черная одежда, черная гитара, одиночество посреди мрака и снега - был придуман

Фото: кадр из фильма

Кто-то из его друзей - кажется, Артемий Троицкий - однажды сказал, что Цой не должен был умереть: в 1990-м ничто, вообще ничто этого не предвещало. Башлачев и Науменко в моменту смерти словно бы исчерпали свой талант до дна, а Цой - наоборот: он должен был жить, записывать новые пластинки, собирать новые стадионы и радоваться всему тому, что дает слава. По воспоминаниям Троицкого, Цой вовсе не был темным рыцарем вроде Моро из фильма «Игла». Романтический в байроновском смысле образ - черная одежда, черная гитара, одиночество посреди мрака и снега - был придуман. А на самом деле «Витя был простым, веселым и смешливым парнем». Автор «Ассы» Сергей Соловьев, наоборот, называл его «очень гордым и очень одиноким человеком». Или Соловьев, практически не разбиравшийся в рок-музыке, просто повелся на имидж солиста группы «Кино»?.. Исписаны тысячи страниц, сняты сотни часов видеозаписей в попытках понять - каким был Цой на самом деле. Может быть, Познер с Дудем легко бы это выяснили, но смерть распорядилась иначе. И ей по-всякому виднее.

Вот несколько малоизвестных фактов из его жизни, кусочков портрета, который его поклонники последние тридцать лет пытаются сложить из воспоминаний его друзей.

Виктор Цой в фильме «Асса»

Виктор Цой в фильме «Асса»

КАК ОН НЕ ДОПУСТИЛ НОВОГО ПОЖАРА МОСКВЫ

Настоящая слава Цоя началась с «Ассы» - с последней сцены, где он поет в пустом зале «Перемен требуют наши сердца», и зал внезапно оказывается заполнен тысячами людей. О Цое тогда узнала вся страна, а не только фанаты рок-музыки в Москве и Ленинграде, среди которых он и так уже был культовой фигурой.

Сергей Соловьев вспоминал, как снимался этот эпизод. Они с Цоем ездили по Москве в поисках подходящей площадки, наконец обнаружили Зеленый театр в ЦПКиО имени Горького. Соловьев начал переживать: «Место замечательное. Но ведь шесть тысяч народу сюда входит! И кем же этот зал заполнить? Да еще каждому из массовки надо заплатить по пятехе, и откуда у нас такие деньги?» Цой равнодушно слушал аргументы: «Не понимаю, это вы про что? Пусть это вас вообще не волнует… Никому ничего платить не надо. Я позвоню по двум-трем телефонам…»

Соловьев посмотрел на него с грустью, как на страдающего манией величия. «По каким двум-трем телефонам? Нам, Витя, послезавтра снимать. Больше ста человек ты обзвонить все равно не успеешь». Цой спокойно ответил: «Просто скажите, кому и когда прийти». Соловьев с недоверием выдавил из себя: «К шести. Послезавтра. Шести тысячам человек. От пятнадцати до двадцати пяти лет…»

Сергей Соловьев в монтажной студии во время работы над кинофильмом "Асса"

Сергей Соловьев в монтажной студии во время работы над кинофильмом "Асса"

Фото: фотохроника ТАСС.

Послезавтра Соловьев с оператором Павлом Лебешевым приехали в Зеленый театр загодя, чтобы, не торопясь, все подготовить и поставить съемочный кран. Зал был забит молодежью, через толпу еле удалось протиснуться. У Соловьева началась легкая паника: «Казалось, еще секунда и что-то должно рвануть и разнести к чертям пол-Москвы». Московская милиция тоже чувствовала неладное: в зал нагнали огромное количество пожарных, чтобы в случае чего утихомирить толпу водой из брандспойнтов. Но Соловьев понимал, что «в случае чего» ни милиционеры, ни брандспойнты толпу не остановят.

На съемку было ровно двадцать минут, когда солнце уже садилось, но в зале было еще достаточно светло. Соловьев вдруг осознал, что еще не успел раздать зрителям шесть тысяч коробков спичек - по его замыслу, они должны были их зажигать в момент исполнения песни. И похолодел: «Они возьмут и спалят в раже не только парк культуры, но всю Москву, как в 1812 году. В это раскаленное людское месиво еще и спичек подкинуть - господи, это что же будет?»

Цой спокойно выслушал Соловьева и сказал «Я им сейчас все объясню». Подошел к микрофону и начал объяснять: «Сейчас мы раздадим вам всем спички. Берите по три штуки, когда я запою «Перемен!», чиркайте, огонек поднимайте вверх. Погаснут - зажигайте следующие три… Поняли?»

Виктор Цой с сыном Сашей, 1985 год. Пересъемка из семейного архива

Виктор Цой с сыном Сашей, 1985 год. Пересъемка из семейного архива

Фото: Тимур ХАНОВ

В толпе начала зажигать спички сразу же после этих слов. У кого-то в партере загорелись волосы. Цой невозмутимо добавил: «Я прошу всех зажигать спички только по команде».

«Витя запел, камеры заработали, я скомандовал «Зажигай!», шеститысячная толпа, минуту назад, казалось, готовая все разнести в щепу, а потом поджечь, вела себя не просто как сверхопытная, абсолютно дисциплинированная массовка, но как, скажем, идеально вышколенный кордебалет Большого: и спички они зажгли вовремя, и подпевали, и вообще были сущими ангелами. Такова сила взаимного внутреннего контакта кумира и обожающей его толпы…»

ОН СХОДИЛ С УМА ОТ «ЦОЕВОГО СОУСА»

Одной из близких подруг Цоя была Джоанна Стингрей, вышедшая в СССР замуж за гитариста группы «Кино» Юрия Каспаряна. Недавно Джоанна ударилась в мемуаристику: в книге «Стингрей в Зазеркалье», вышедшей год назад в издательстве АСТ, она описала визит Цоя в Америку. По ее словам, одним из самых счастливых моментов в его жизни был визит в Диснейленд.

Одной из близких подруг Цоя была Джоанна Стингрей, вышедшая в СССР замуж за гитариста группы «Кино»

Одной из близких подруг Цоя была Джоанна Стингрей, вышедшая в СССР замуж за гитариста группы «Кино»

Фото: фотохроника ТАСС.

«Когда мы подошли ко входу, на глаза у меня навернулись слезы. Мы с Виктором годами мечтали об этом дне: укромно приткнувшись вдвоем где-нибудь в уголке на очередной тусовке, бесконечно говорили о разнообразных аттракционах и лакомствах, которые ждут нас здесь.

– Джо, – прошептал он мне на ухо. – Мечта сбывается…

Такое ощущение, что передо мной был ребенок. Крупнейшая рок-звезда Советского Союза, кумир, герой, чуть ли не бог для миллионов своих фанов вот уже какой круг не слезал с карусели, а со счастливого лица не сходила улыбка до ушей. Все это было похоже на сказку! Мы не пропустили, кажется, ни одного аттракциона».

Между прочим, у Цоя была реальная перспектива стать большой звездой на Западе. Помимо Диснейленда, он побывал в США на крупнейшем фестивале независимого кино «Сандэнс», где с громовым успехом показали фильм «Игла». Билеты раскупили за считанные часы. После показа сразу устроили концерт «Кино», американская публика, ни слова не понимая в песнях «Перемен» и «Пачка сигарет», встречала их овациями. Сразу после показа к Цою и Стингрей подошли несколько продюсеров: «Можно поговорить с вами об инвестициях в работу «Кино» на Западе?» Среди них были японцы: «Иглу» немедленно купили для японского проката, начались переговоры о выпуске пластинок в Японии.

Виктор Цой. Пересъемка из семейного архива

Виктор Цой. Пересъемка из семейного архива

Фото: Тимур ХАНОВ

Цой и Стингрей отправились в Токио. Японские девушки были от Цоя без ума: «выглядел он, как и они, но в то же время благодаря своему росту сильно среди них выделялся. Девушки не сводили с него глаз, хотя для того, чтобы поймать его взгляд, им приходилось становиться на цыпочки и вытягивать шею». Одним из самых светлых впечатлений от Японии для Цоя стало обилие соевого соуса, который он обожал, и который в СССР было не купить. Раньше Стингрей в больших количествах привозила соус ему из Америки, «а здесь он был повсюду – аналог американского кетчупа. Я хохотала и закрывала глаза руками при виде того, как Виктор разрывал пакетик за пакетиком и заливал свою тарелку липкой коричневой жидкостью». Стингрей называла эту жидкость не «соевый соус», а «цоевый соус».

«УВИДЕВ ЕГО, Я ПОНЯЛА, ЧТО СМЕРТЬ БЫЛА МГНОВЕННОЙ»

Смерть Цоя, последовавшая через полгода после этих счастливых и беззаботных поездок, стала для Стингрей одним из самых страшных ударов в жизни. Посреди ночи ей позвонили и зачитали телеграмму от мужа: «Бейби — тчк. Виктор Цой мертв — тчк. Трагически погиб в автокатастрофе пятнадцатого августа — тчк. Целую Юрий». Стингрей начала обзванивать друзей, чтобы сообщить им эту страшную новость, прилетела в Ленинград, побывала на похоронах, вернулась в Лос-Анджелес - и все это от шока вообще не запечатлелось в ее памяти, спустя пару месяцев она не могла вспомнить ничего, с удивлением рассматривала свои фотографии на кладбище и читала записи, сделанные в те дни.

«В Ленинград я потом не приезжала целых четырнадцать лет. Слишком многое там было связано с ним. Целый год после смерти Виктор приходил ко мне. Четыре или пять раз он являлся мне во сне таким живым и реальным, что, проснувшись, я чувствовала меньше грусти и печали, настолько была уверена, что он жив.

— Не грусти, Джо, со мнои все в порядке. Все хорошо. Не волнуйся, — говорил он.

Иногда я плакала и в слезах говорила ему, что ужасно рада, что он рядом.

— Я знаю, я тоже рад, — отвечал он с улыбкой.

Мы говорили с ним о жизни и смерти, и я помню, как он повторял: «Все хорошо, все хорошо».

Только через 28 лет, готовясь написать книгу, Стингрей нашла в себе силы расспросить близких Цоя о том, что случилось 15 августа.

«15 августа Виктор тихо встал между пятью и шестью часами утра и тихонечко ускользнул на рыбалку. Наташа (Наталья Разлогова, гражданская жена Цоя. - Ред.) провела утро на пляже со своим 11-летним сыном Женеи и пятилетним Сашей, сыном Виктора. Вернулись на дачу они около полудня, загоревшие, все в песке, и уверенные, что Виктор уже там. Обычно с рыбалки он возвращался между половиной двенадцатого и двенадцатью, но в этот раз он не приехал. Мобильных телефонов тогда еще не было, но Наташа знала, что машина Виктора часто ломалась, и час-другои задержки ее не волновал.

К двум часам дня она уже нервно мерила шагами небольшую дачу: стала бояться, что что-то случилось. Оставила Сашу у подруги и вместе с Женей отправилась на мотоцикле к тому озеру, где обычно рыбачил Виктор. По дороге она увидела съехавшии в кювет неподалеку от деревни автобус. Никаких следов Виктора не было. Он уже превратился в дух.

Наташа вернулась с Женей на дачу в последней надежде, что, быть может, Виктор появился, пока они отсутствовали. Он не появился. Прижав Женю к груди, она стала понимать, что случилось что-то ужасное.

Она попросила соседа, у которого была машина, отвезти ее и ее друга Алексея к тому автобусу, который она видела на дороге. Было уже четыре часа дня, когда они подъехали к поврежденному автобусу, — скособоченный кузов на фоне голубого неба на горизонте.

— Я не могу идти, — сказала Наташа Алексею, не в состоянии выйти из машины. — Сходи спроси, не было ли в аварии еще какой машины.

Она хорошо помнит искаженное от ужаса лицо Алексея, когда он шел к неи обратно. Он открыл дверь и стоял на дороге, положив руку на крышу автомобиля.

Музыканты Виктор Цой и Алексей Рыбин. Пересъемка из семейного архива

Музыканты Виктор Цой и Алексей Рыбин. Пересъемка из семейного архива

Фото: Тимур ХАНОВ

— Была черная машина. Столкновение было ужасным.

Уже в это мгновение Наташа поняла, что никакои надежды нет. Они помчались в ближаи шую больницу в городе Тукумс. (…) Говорить она не могла. Алексей пошел в больницу один, и именно он первым увидел мертвого Виктора. (…) Наташа говорит, что череп его был раскроен, как разбитая ваза, но лицо оказалось нетронутым, и в нем сохранялась спокои ная умиротворенность.

«Увидев его, я поняла, что смерть была мгновенной. Я больше всего боялась мысли о том, что он страдал в одиночестве, но этого не произошло», — уже потом писала мне Наташа. Она стояла, не в состоянии оторвать глаз от Виктора, и в то же время понимала, что тело это никакого отношения к Виктору не имеет. Он ушел, он уже был где-то там, где над улыбками и душами царили свобода и мир. Тело было просто сосудом для его волшебного духа».